Чтобы пообщаться со звездой телеэкрана — ведущим утреннего шоу «Сніданок з 1+1» Русланом Сеничкимным — нужно рано встать. Но оно того стоит: телеведущий пока холостяк.
Героически нарушив свой «совиный» график, корреспондент заводит будильник на начало пятого и настраивается на ранний подъем – вместе с командой «сніданковцев» я хочу прожить их обычное рабочее утро длиной в три часа. А заодно понаблюдать, как эта сплоченная команда из 30 человек занимается информационным взбадриванием многотысячной аудитории сонных и жаждущих глотка благих вестей телезрителей.
На моих часах – 6.00 утра. На втором этаже киевского телецентра, где поселилась съемочная студия «Сніданка» (канал «1+1»), монотонно бубнит телевизор, и кроме оператора, любезно запустившего меня внутрь, нет ни одной живой души. Но через пять минут жизнь в офисе закипает – один за другим со стаканчиками кофе появляются в дверях администраторы, главный оператор, гример с костюмером, инженеры аппаратной, выпускающий режиссер.
Вихрем залетает в студию Руслан Сеничкин и с ходу начинает раздавать ценные указания полудрыхнущим коллегам: «Что за спящие тут расселись?! Одну чашечку кофе заливаете внутрь себя, следующую – на себя!».
Распевая во весь голос песню Елки «На большом воздушном шаре», Руслан идет переодеваться, а после фэшн-преображения плюхается на стульчик в гримерной. Пока визажист колдует над его лицом и натирает руки Сеничкина питательным кремом, ведущий внимательно изучает сценарий сегодняшней программы и пролистывает новости на своем планшете.
— Что нам сегодня боженька послал? – обращается Руся к человеку с корзинкой.
— Костер будем раздувать, собирать пасхальную корзинку и учить тебя на лестничной площадке делать выпады!.
Сеничкин покорно кивает головой и обещает рассказать мне подноготную своей нелегкой профессии после эфира – даже во время пауз он будет занят в аппаратной. До прямого включения остается минуты две, и ведущий, галопируя по комнате, орет во всю глотку: «Караул! Очки-очки! Где мои очки?». Очки находятся, Руслан издает победный вопль и заныривает в съемочный павильон.
Дальше все идет гладко, четко и по плану. На гостевом диванчике ведущего появляется «воинственная амазонка» Руслана, презентующая новый клип «Давай грай», следом за ней к Сеничкину на чашечку кофе подсаживается сексапильная Светлана Лобода с рассказом о дочке и защитница животных принцесса Майя фон Гогенцоллерн.
190 эфирных минут «Сніданка» пролетели, как один миг. «Ну что, проснулась под конец передачи?» – хихикает, глядя на мои сонные глаза, энерджайзер-Сеничкин, и приглашает присесть в укромный уголок. За нашими спинами – муляж скелета. Руслан радушно знакомит меня с костяшками: «Это наш Федя! Или я в будущем. Однозначно, таким я буду увольняться с этой программы».
– Да ты не успеешь уволиться! – наш разговор подслушивает продюсер Юлия Жмакина.
– Вот такой дурдом у нас каждый божий день! – бросает проходящий мимо главный оператор, и Руслан становится сама серьезность.
В ходе беседы с телеведущим вывожу правила жизни по-сеничковски:
— Для утреннего зрителя мы – «радио». Нас почти не смотрят, нас слушают! Высший пилотаж – какой-то информацией отвлечь народ от утренних дел и заставить застыть перед экраном хоть на минутку.
— Пару раз я настолько не высыпался перед эфиром, что выполнял функцию «говорящей головы». Каюсь. В то же время я не обременяю своими заботами окружающих – однажды мне надо было похоронить родного человека, а у меня – эфир. Никому об этом не сказал – никому не нужны мои проблемы. Ты не имеешь права прийти грустным, «кволым», заплывшим.
— Я многим не нравлюсь, меня считают «мельтешащим, некрасивым и «нэдолугым», и за три сезона «Сніданка» я ужасно примелькался зрителю. Это кошмар, каждое утро просыпаться с одним и тем же человеком! Вот так распадаются семьи, а мы не хотели, чтобы «распались» наши зрители, и пригласили в соведущие ко мне Лешу Нагрудного. Я бы уже ласты без него склеил – даже перепонки начали покрываться клеем «Момент», я начал болеть, хандрить, паниковать, меня настигла фрустрация и невроз. Организм стал требовать «кино-шмино», путешествий и встреч с друзьями.
— Хотите забраться в мою кровать? Да там шипы и кактусы растут. Мне снятся райские сны, которые предательски улетучиваются с трезвоном пяти будильников. Когда звонит первый, я понимаю, что НЕНАВИЖУ свою работу и сегодня же напишу заявление об уходе! Встаю, выпиваю стакан воды. Никакого завтрака. Никакого кормления домашних животных – издохли бы с таким хозяином! Хотя в детстве на моем балконе жили утки. Из любимых маминых простыней я стелил им гнездо, и они даже яйца несли.
— Каждое утро я настраиваю артикуляционный аппарат. Подвожу язык к нёбу, кончиком языка массирую его. Крайне важно размять уздечку под языком. Слава богу, в газете этого не покажешь!
— В эфире меня и хорьки кусали, и удавы сжимали шею. Мало кому это рассказывал, но я страдаю постэфирным синдромом, даже вывел для себя диагноз – «на меня напал пэс». Я тогда не могу ни с кем по полчаса после эфира разговаривать – трясет дико.
— Настоящая катастрофа – расчихаться во время прямого эфира (я сегодня до потемнения в глазах сдерживался!) или «словить» приступ икоты. Или, как в моем самом страшном сне, – открыть рот и не смочь вымолвить ни слова!
— С икотой нужно бороться так: становишься в позу льва (в простонародье – на карачки), высовываешь как можно дальше язык и стараешься им достать до подбородка. Или пить воду в этой же позе. Это мне не доставляет никакого удовольствия, но чего не сделаешь ради своего спасения!
— Я пробовал по-разному проводить свой день после эфира. Например, не спал – и это было неправильное решение, чувствовал себя измотанным, как тряпка. Выбрал для себя другой вариант: приезжаю домой и сплю до пяти вечера, а потом – гуляй душа. Встречи с друзьями, готовка. А девушки у меня пока нет. Кстати, терпеть не могу топ-модельные стандарты внешности, мой любимый типаж – пышечки.
