За утилитарный расчёт и моральные ценности в нашем мозгу отвечают разные зоны. И если какой-нибудь принцип попадает в ведомство «ценностного» участка мозга, то его нельзя будет купить ни за какие деньги.
Соотношение между моралью и прагматизмом в поведении человека — предмет философского спора, длящегося не одно столетие. Что в действительности происходит у нас в голове, когда мы сталкиваемся с искушением совершить аморальный поступок? Прагматики и утилитаристы скажут, что наш мозг в этот момент прикидывает, как на счётах, все возможные плюсы и минусы. От совершения убийства нас защищает страх попасть в тюрьму или, допустим, вечно гореть в адском пламени. И то, и другое — соображения довольно практического характера. Другая точка зрения говорит о некоей трансцендентной сакральности подобных запретов. Согласно этим воззрениям, наши моральные ценности не имеют ничего общего с утилитарным, рыночно-базарным мышлением.
Рано или поздно на эту дилемму должны были обратить внимание нейрофизиологи, для которых изобретение магнитно-резонансной томографии стало поистине божьим чудом. Исследователи из Университета Эмори (США) описывают в журнале Philosophical Transactions of the Royal Society B эксперимент, в ходе которого 27 женщин и 16 мужчин должны были сделать несколько ценностных суждений; естественно, активность их мозга оценивалась в этом момент посредством фМРТ. Среди утверждений, предложенных подопытным для оценки, были не только религиозные максимы, но и вполне невинные замечания («Вы любите конфеты M&M’s всех цветов» т. п.), а также суждения общеморального характера («Вы считаете, что в торговле детьми нет ничего предосудительного» и т. д.).
После этого наступала вторая — самая важная — часть эксперимента. Его участникам предлагали «сделку с дьяволом»: они должны были подписать бумагу, где утверждалось нечто противоречащее их убеждениям. То есть нужно было закрепить на бумаге своё согласие, например, с тем, что детьми можно торговать, хотя до сих пор испытуемый категорически с этим не соглашался. Взамен он получал некоторую сумму и саму подписанную бумагу. Таким образом , никто, кроме него (не считая «высших сил») не мог узнать о сделке с совестью. Грегори Бернс, один из соавторов статьи, говорит, что затея с подписью была чрезвычайно удачной: иначе в лабораторных условиях было бы почти невозможно определить механизм выбора.
Оказалось, что за мораль и прагматизм у нас отвечают разные участки мозга. Когда человек ставил свою подпись в обмен на некий денежный выигрыш (в пределах 100 долларов), аппарат регистрировал активность тех зон мозга, о которых уже было известно, что они отвечают за вычисление выгоды, пользы, рентабельности той или иной стратегии поведения. Если же испытуемый никак не мог подписать предложенное, у него возбуждались вентролатеральный участок префронтальной коры, который, как считается, вовлечён в абстрактное мышление, а также височно-теменная спайка, включающаяся при необходимости морального выбора.
Иными словами, некоторые наши принципы и ценностные установки и впрямь не имеют цены: ими управляют те зоны мозга, которые вообще не оперируют представлениями о выгоде или убытке.
Выходит, что библейские ангелы и демоны принципиально не могут вести спор за нашу душу — то, что может быть продано, и так уже принадлежит дьяволу, а за то, что не может быть продано, бесполезно предлагать какую угодно высокую цену. Есть, впрочем, один тонкий вопрос: могут ли ценности переходить между ведомствами выгоды и морали? В дальнейшем исследователи как раз и хотят выяснить, имеет ли место динамика в работе этих мозговых отделов, зависящая от времени, социального окружения и т. п.
Для психологов эти результаты имеют важное значение, но в повседневной жизни они вряд ли пригодятся: не будешь же засовывать своих знакомых в томограф, чтобы узнать, готовы ли они продать тебя при первой же возможности. С другой стороны, большие перспективы могут открыться перед тем, кто сумеет протолкнуть на высший уровень такой воистину инновационный способ проверки патриотизма и преданности руководству.
По материалам: Университета Эмори.